Бархатный ангел - Страница 36

Не выпуская девушку из объятий и бормоча что-то, Майлс приподнялся с их импровизированного ложа, вытащил из-под спины небольшую глиняную чашу какого-то соуса и швырнул ее на пол.

Привстав, Элизабет рассеянно почесала бедро.

— Ну и видок у тебя, Майлс Монтгомери, — улыбаясь, произнесла она, смахивая с его головы остатки сваренного всмятку яйца.

— Да и тебя, пожалуй, вряд ли можно представить ко двору. — И, в очередной раз застонав от боли, он вытащил из-под зада вилку.

— Как ты думаешь, что подумает твой Мак-Грегор, увидев все это? — спросила Элизабет, сползая с Майлса. Сев по-турецки рядом с ним, она осмотрела комнату. Стены, пол, мебель — все было заляпано остатками пирожных. Стол представлял собой ужасную картину: тарелки перевернуты, кушанья перемешаны, и все это текло и капало на пол. Исключение составляли, пожалуй, лишь два подноса на дальнем конце стола. На четвереньках Элизабет поползла к сохранившейся еде, взвизгнув попутно от удовольствия, когда Майлс нежно ущипнул ее за ягодицы. Затем она вернулась, прихватив блюдо с цыпленком в миндальных орехах и булку пшеничного хлеба.

Лежа на столе, Майлс приподнялся, опершись на руку.

— Неужели не наелась? — поддел он.

— Просто умираю от голода.

Вытащив из-под ноги Майлса вилку, она воткнула ее в жаркое и, когда он обратил к ней полные печали и отчаяния глаза, принялась его кормить.

— Только, смотри, не привыкни, — предупредила она, засовывая ему в рот очередную порцию.

Молча улыбаясь, Майлс изредка целовал кончики ее пальцев.

В итоге они обнаружили на столе достаточное количество нетронутой пищи. Свесившись со стола, благо Майлс поддерживал ее, — Элизабет извлекла уцелевшую жареную куропатку, свалившуюся на подставку для ног. Так как Майлс упорно отказывался есть сам, Элизабет «пришлось» покормить его, разорвав куропатку на части.

— Какой же ты неумеха, — заметила она, почесываясь: остатки еды на теле начинали подсыхать, вызывая зуд.

— Что тебе нужно, — пробормотал Майлс, лаская ее руку поцелуями, — так это…

— Ничего не хочу слышать ни о каких твоих предложениях, Монтгомери! — предупредила она. — Подпоив меня вчера ночью, ты набросился на меня прямо в ванне, а сегодня… это! — Девушка была не в силах описать словами царивший вокруг кошмарный беспорядок. — Проклятье! — вырвалось у Элизабет, когда она попыталась обеими руками почесать бедра. — Неужели ты всегда такой ненормальный?

— Всегда, — заверил он, лениво слезая со стола и начиная одеваться. — Здесь недалеко есть озеро. Как насчет того, чтобы искупаться?

— Я не умею плавать.

Поймав девушку за талию, Майлс снял ее со стола.

— Я тебя научу, — произнес он таким похотливым голосом, что Элизабет расхохоталась и оттолкнула его.

— Под водой? — переспросила она и, пока Майлс вполне серьезно обдумывал ее слова, хотела было убежать от него, но поскользнулась на печени трески и чудом устояла на ногах, уцепившись за край стола.

В считанные минуты Элизабет облачилась в клетчатую юбку, шафранового цвета блузку, набросила на плечи плед. Юбка была сильно испачкана пирожными из творога.

— Неужели я выгляжу так же ужасно, как и ты? — поинтересовалась она, вытряхивая из головы остатки еды.

— Еще хуже. Впрочем, нас никто не увидит. Произнеся эти слова загадочным тоном, Майлс подошел к висевшему на дальней стене гобелену, откинул его, и Элизабет увидела лестницу, скрытую в толще каменной стены. Взяв девушку за руку, он повел ее вниз по темным холодным ступеням.

Глава 10

Спустя два часа они уже выходили из воды, и Майлс принялся растирать Элизабет пледом.

— Полезная вещь, не так ли? — пробормотала она, оборачивая озябшее тело клетчатым покрывалом. Даже летом в Шотландии нельзя погреться на солнышке в обнаженном виде.

— Шотландцы — практичные и, между прочим, приятные люди, а если им дать еще и возможность… Элизабет перестала вытирать волосы.

— Какая тебе разница, по нраву мне шотландцы или нет? Я хорошо понимаю твое желание заполучить меня в постель, но мне не совсем понятна твоя постоянная, если я правильно догадываюсь, озабоченность моим настроением.

— Элизабет, если бы я просто хотел заполучить тебя в постель, то мог сделать это в первый же день, когда тебя доставили в мой лагерь.

— Ну, ну! Потом я изрубила бы тебя на части своим острым топором! — гневно воскликнула она.

После минутного удивления Майлс закатился смехом.

— Ты и этот топор! Ах, Элизабет, ты представляла собой такое очаровательное зрелище. Эта голая нога, густые длинные волосы по плечам, ты была…

— Прекрати смеяться, — сдержанно попросила она. — Мне было совсем не до смеха. И я все еще могу сбежать от тебя.

Это отрезвило его. Сидя на земле, он рывком притянул девушку к себе.

— Я не хочу заново испытать пережитое той ночью. Рэб исчез… У обрыва мы находим нескольких мертвых волков, а лошадь, на которой ты сбежала, вернулась хромая. Мы действительно думали, что ты свалилась в пропасть.

Элизабет слегка отстранила Майлса, потому что в его крепких объятиях ей стало трудно дышать. Подняв на него глаза, она нахмурилась. Раньше ей казалось, что она будет ненавидеть того, кто посмеет лишить ее девственности, но сейчас не испытывала ненависти к Майлсу. Между ними возникло лишь нежное чувство единения, как будто они всегда были и будут вместе.

— Так будет всегда? — прошептала она, глядя на раскинувшиеся над головой деревья.

Некоторое время Майлс молчал, а затем тихо произнес:

— Нет.

Элизабет была уверена, что он понял ее. Может, он лгал ей и завтра снова окажется в стане ее врагов? Но сейчас он был другом.